В магазине на улице Ленинского комсомола, где я покупаю продукты, всегда
было многолюдно. Со всех сторон доносился гомон покупателей; кто-то что-то
выбирал, кто-то просил отпустить бутылочку в долг, кто-то просто, встретив
соседа, задержался в торговом зале за разговором. Но недавно я заметил, что
привычный гомон, сдобренный негромким матом, сменила чужая речь. Пришел вечером за хлебом, а в магазине – одни гастарбайтеры. Пришел
следующим вечером – картина та же. Я спросил у знакомой продавщицы, мол, новый
объект, что ли, строить взялись? Ответ меня немного удивил. Женщина сказала,
что им просто делать нечего, вот и шляются по вечерам. Между тем иностранцы особо ничего не покупали. Трое из них изучали
телефонный терминал. Еще несколько человек совещались у винного прилавка на
родном языке. Другая группа стояла ближе к выходу и ожидала, пока старшие
выберут подходящий алкоголь. И еще два типа, держа телефонную трубку на
вытянутой руке, наперебой орали в нее, как при плохой слышимости (тоже на своем
языке). Короче говоря, если отбросить политкорректность, то я почувствовал
себя, как на Черкизовском рынке. Однако разговор с продавцом меня заинтересовал. Что значит, делать им
нечего? Еще совсем недавно какой-нибудь гастарбайтер в обеденное время прямо в
заляпанном краской комбинезоне прибегал в магазин, наспех набирал продукты, и
тут же испарялся – работа ждала. Теперь же не только вечером, но и днем рабочие
из Средней Азии вальяжно болтаются в цивильном одеянии и покупают не пищу
быстрого приготовления и хлеб, а водку с пивом. Продавщица с видом знатока всех местных дел выдала мне подробнейший отчет по
ситуации. Оказывается, работы у этих трудяг больше нет. Но срок регистрации у
них не закончился, поэтому проблем с милицией пока не возникает. Правда,
зарегистрированы эти парни так, что врагу не пожелаешь – по 20 человек в
комнате, но это уже вопрос не к патрульным. Возможно, какие-то мелкие
подработки у бывших союзников и остались. Но многие из них теперь просто ходят
по городу, ничем не отличаясь от местных бездельников, пьют горькую и ждут
чего-то. «Надоели так, что сил нет!» – в сердцах резюмировала свой доклад
продавщица. Тут я вспомнил, что буквально на днях ко мне приходил такой же вот
гастарбайтер и просил купить у него дорогой шуруповерт. На вопрос, чего это он
инструмент распродает – рабочий ответил, что денег им не заплатили, и они
срываются с объекта. Легитимность происхождения продаваемого товара вызвала у
меня ряд серьезных сомнений. Зато не было никаких сомнений в том, что рабочих
просто выгнали, заморозив или закончив последний строительный объект. Теперь же
ведь кризис, а значит, можно всех «кидать»… Я не склонен строить апокалипсические прогнозы, но что произойдет, когда у
наших «гостей» закончатся последние подряды на работы, последние деньги и, если
можно так выразиться, надежды, но при этом не закончится временная регистрация?
Страшно представить, как все гастарбайтеры в одно прекрасное утро проснутся
голодными и, чего доброго, выгнанными на улицу прямо зимой! У нас, слава Богу, пока тихо! Но это только пока. В Москве уже не тихо, а
очень даже громко. Почитал в Интернете разговоры людей в «Живых Журналах» и
стало как-то не по себе. По разным оценкам, приезжих рабочих на замороженных и
готовящихся к заморозке строительных объектах полтора миллиона человек! Люди
пишут, что мимо строек теперь даже днем стало опасно ходить. Южане сидят там,
как партизаны в керченских катакомбах. Ладно бы, просто сидели, но они
совершают опасные вылазки на поверхность. Опасные не для себя, конечно же (как
было у партизан), а для мирных прохожих. А недавно в Балашихе произошла страшная бойня прямо на железнодорожной
платформе. Гастарбайтеры избили арматурой пассажиров так, что один погиб, а
двое попали в реанимацию с пробитыми головами. И это не считая тех, кому
досталось поменьше. «Арматурщики» скрылись, и их ищет милиция. По описанию
свидетелей, это были рабочие – выходцы из южных стран Содружества. У милиции две версии: иностранцы защищались и иностранцы нападали.
Оригинально! Допустим фантастический случай – пассажиры набросились на группу
гастарбайтеров! А арматура у приезжих рабочих была вместо носовых платков в
карманах? Вы встречали мирных граждан, напавших на группу иностранцев? То-то
же! А чем, собственно, вокзал в Балашихе отличается от серпуховского вокзала?
Да ничем! Разве что наши оставшиеся без работы гастарбайтеры чуточку добрее и
хозяйскую арматуру они просто пропивают вместо того, чтобы пробивать ею головы?
Или это всего лишь вопрос времени? Но времени у нас, судя по всему, не остается вовсе. Вот уже узбек-гастарбайтер
в деревне Балково вломился в дом 64-летней пенсионерки и... изнасиловал ее!
После чего прямо на месте преступления, потому что был пьян как сапожник,
уснул! Боюсь, эта поговорка уже утратила актуальность, и теперь надо говорить:
«Пьян, как безработный узбек». В Серпухове наступило время «Ч», когда властям пора признать, что кризис
реально существует, что он затронул уже многих – тех же самых гастарбайтеров, к
примеру. А вместе с ними и тех, кто посещает магазин, кто ездит на электричке,
кто ходит мимо строек. Впрочем, о чем это я? Чиновники, например, не
ездят на электричках, не гуляют возле строек, а самое главное, не живут в
деревнях. У них никакого кризиса нет.
Валерий
ГОРЕЛОВСКИЙ
Источник:Общественно-политическая газета «Ока-Инфо»
